Врата Ада

Не так храп, как само состояние хозяина дало понять Нуа, что блондин спокойной переживет эту ночь спя в штанах. Парень быстро отскочил от Кая, горд проделанной работой и занялся поисками того, где он мог бы сам поспать. Одно ясно - его кровать сегодня пол. Другой было загадкой - предоставят ли ему матрац или одеяло? куда, как не в шкаф обращаться за этим вопросом? но, увы, мебель предоставила ему только рубашки и штаны, на которых особо не заснешь.
Он живет абсолютным отшельником. Ему даже в голову не приходило, что с с ним может жить не симпатичная девушка. с которой можно делить кровать?
Весь взгляд Нуа выражал укор, который. конечно же спящий Вивере не заметил. Только переборов свою лень и уступив желанию спать, Рошфор отправился на своё старое место и забрал оттуда одеяло и покрывало, полностью игнорирую возмущение у того кто уже там был прописан.
Надеюсь... Очень сильно надеюсь, что у Лейта есть свободная кровать. В другом конце комнаты. А лучше вообще в коридоре или другом конце корпуса.
Когда Нуа вернулся все оставалось на своих местах - и кровать, и хозяин. разве что храпеть он стал сильнее. Волчонок разложил свою "постель" возле кровати и стянув футболку. сел напротив Кая, внимательно изучая его лицо.
Наверное, он красивый. И добрый. Жаль, что он не мой хозяин. Хотя, я такого и не заслужил наверное...Но и Агатсуми я не заслужил. не хочу хозяина!
Рука осторожно погладила светлые волосы парня и, шутя, зажала ему нос. Только когда на лице Кая появилась недовольная Мина, Нуа отдернул руку и лег спать.
Во всяком случае, у нас еще есть время на что то.
Перед сном Нуа долго ворочался и наконец заснул, затолкав покрывало куда то в ноги, а через полчаса, едва не покрываясь инием, начал его искать. Так и не найдя источника тепла Рошфор предпочел окочанеть во сне, чем прерывать его.

_________________

На следующей день всё снова вернулось на круги своя. В комнате было по-спартански чисто и убрано. Подопечный был услужливо перетащен на кровать и заботливо укрыт одеялом, а сам хозяин в чистом, подготовленным с утра халате хромая передвигался из комнаты из угла в угол. Он кусал губы и нервно тормошил свои светлые волосы. Бить в стенки кулаками слишком громко и больно.
Конечно же они пропустили завтрак. Конечно же Кай сейчас обдумывал план побега из приюта вместе с Нуа. Ему в голову приходило столько мыслей, что если их развернуть можно было бы пару раз обвернуть землю по экватору, но все они мгновенно отбрасывались, стоило Вивере копнуть глубже в своей больной голове. От одного взгляда на мирно посапывающего волчонка сердце сжималось до размеров горошина и усиленно ныло. Сейчас он даже жалел о том, что вообще имел честь быть хозяином Рошфору.
- Сволочь… - Тихонько, чтобы не разбудить подопечного выругался парень. Он нервно растёр лоб, крутясь на месте вокруг себя как заведённый. Внутри него что-то рвалось на части, распадалось на атомы всё его сознание. Если бы сейчас он был один, то не было бы и идеального порядка подавно. Тут бы уже всё летало, и было разнесено в пух и прах. Не дойдя до этого эпохального события «Вивере в ярости» хозяин решил заварить кофе и этим отвлёк себя на некоторое время.
Со вчерашнего вечера погода совсем испортилась. Небо затянуло скучное серое полотно. С утра моросил дождь. И Кай не улыбался. Может, поэтому было так холодно и сыро? За окном, словно художник пролил серую краску, всё размыто, видны только неясные контуры и изредка сквозь тучи пробиваются бледные лучи солнца.

Нужно успокоится и всё взвесить. Агацуми сегодня потребует Нуа обратно. – Кай сделал большой глоток кофе, обжёгся и бессильно отставил кружку рядом к чашке с той же тёмной бездонной жидкость, приготовленной для подопечного. Кай инстинктивно потянулся за сигаретой, но, вновь посмотрев на юноши, отбросил эту затею.
Пора бы его будить – Мрачно подумал он и присел рядом с мальчиком, но растревожить его, прервать такой хрупкий сон было ему не под силу.
Вивере оттаял от утреннего безумства глядя на своего малыша и меланхолично стал наглаживать всего по серым мягким волосам и открытым плечам.
Я прибью Лейта если он его испортит.
Пока что они могли быть ближе друг к другу всё было в норме, но стоило кому-то исчезнуть… Ему ещё предстояло научить себя обходится без волчонка.
Я буду скучать – С улыбкой подумал хозяин. – Мэри хорошая подопечная, но теперь придётся спать в кресле… Нуа, совсем как ангел когда спит...

_________________

Еще с самого утра Нуа начало почти колотить от холода, источником которого был он сам. Даже одеяло Вивере. под которым теперь, сопел волчонок казалось глыбой льда. которая только сильнее заставляла прясти ногами и сопеть. Обжигающее тепло прошлось дорожкой от лица, до плеч и исчезло для того чтобы появится немного дальше. От него Рошфор, казалось, еще больше засыпал, тогда когда ноги вообще становились ледяными. И казалось, можно просто проснуться и встать, но нет, раз уж ты имеешь право еще немного поспать, то будешь им пользоваться. И поднимет тебя только катаклизм.
Парень спокойно открыл глаза, будто только что он не спал, а просто очень медленно моргнул. Заспанный взгляд пробежался по лицу Кая и остановился где то на шее хозяина.
Как давно он встал? И как вообще перетащил меня на кровать?
По щеке опять прокотилось тепло и теперь уже волчонок проследил его источник. Движимый только желанием согреться - ничего больше, Рошфор лежа выпутался из-под одеяла и потянулся к блондину, обвивая его шею холодными руками и падая с ним с кровати.
Тепло... Ему прийдется привыкнуть к этому... почему меня не может согреть одеяло, но получается у этого пьяницы?

_________________

Вот почему он так популярен. Весь феномен в его лёгкости и непредсказуемости, весёлости и трепетности свободы. Нуа Рошфор может нравиться людям, стоит ему только хоть на сантиметр приоткрыть дверь к себе в сердце. Его нельзя было винить, чтобы он не делал это было совершенно с такой глубиной и простатой одновременно, что попытавшийся бы пройти вслед за волчонком сломал бы себе голову ненужными вопросами. Оставалось только плыть по течению и не переставать удивляться его таким смешным и милым странностям. Правда порою от них у Кая ноги холодели в ужасе или и вовсе как сейчас пропало дыхание.
Кай в своё время увлекался ваянием. И даже посвятил ему несколько лет своей жизни. Но из-под руки современного Донателло не вышло ни одного Давила. Зато он досконально знал биографию многих творцов раннего и позднего ренессанса, неплохо разбирался в картинах и знал толк в хороших скульптурах. Если бы его спросили на кого больше похож Нуа он бы сравнил его с Леонардо, начавшим в своей жизни многое но, закончив лишь малую толику того, что мог бы. Такие как он, несомненно, делают погоду, куда бы они не попали. Сейчас, глядя на волчонка, Кай недвусмысленно представлял его в виде обнаженного натурщика, с которого бы он ваял скульптуру юного, гибкого и красивого пастуха Персея, что держал в своих руках голову побеждённой Медузы. Себя же он сопоставлял лишь с Корреджо, он ласков и улыбчив, а в его глазах можно прочесть всю красоту примеренных противоречий. Иногда ему нравилось так рассуждать, что души великих мастеров, пережили свою реинкорнацию в живущих ныне, где Лейт, безусловно, стал приемником Караваджо.
Кай мог бы так рассуждать вечно, сидя рядом с малышом и с потерянной улыбкой разглаживать как утюгом на нём одежду, если бы тот внезапно не проснулся. Парень и глазом не успел моргнуть, как оказался в плену его рук. Тут же оказавшись поверх волчонка Вивере впал в полный столбняк, граничивший с комой и невидящим взглядом уставился в подушку над ушком волчонка, чуть ли не тыкаясь в неё носом. Даже если учесть то, что Кай едва успел подставить руки, согнутые в локтях, чтобы не грохнуться прямо на него, всё равно он ощущал, как часто и сильно бьётся его сердце. Прислушиваясь к этому стуку, он наоборот чувствовал, как замедляется и затихает его собственное сердцебиение, чтобы лучше слышать его. В ушах исчезли все звуки, он мог различать лишь пульс от тёплого дыхания в шею. Или он сопел? Спит?
Кай попытался сфокусировать взгляд, но вместо этого закрыл глаза и опустился на Нуа. Парень подложил одну руку тому под шею, уткнув волчонка себе в плечо, а другую – под пояс. Только сейчас Вивере заметил, какой он холодный. Мелькнула даже мысль что Нуа вообще труп, но те обычно не вешаются на шею и не пытаются удушить в объятиях лишь бы согреться человеческим теплом. Взгляд по-прежнему не выражал ничего осознанного кроме плавающих в голубых глазах островком тумана. Даже выражение его лица стало серьёзным, сконцентрированном на чём-то, а руки не давали Нуа сдвинуться ни на миллиметр. Кай усиленно противился и не хотел испытывать судьбу. Если сейчас кто-то из них проявит слабину, расставание потом будет гораздо болезненней, но и отпускать малыша от себя сейчас хотелось меньше всего.
- Замёрз, можешь погреть руки о спину… - Лучше уснуть чем позволить себе полезть к нему целоваться. Мало того, что огреет по голове, так ещё и обзовёт извращенцем и будет абсолютно прав! Чёрт бы его побрал, я думал что всё уже обошлось!
Кай не надолго ослабил хватку и немного привстал, он оглянулся назад и ему пришлось отвлечься чтобы поправить сбившийся бинт на ноге и уложить её в удобное положение. От напряжения у него пересохли губы буквально за пол минуту во рту распростёрлась пустыня сахара, а в горле усиленно запершило, словно туда экскаваторами пару лет загружали песок.

_________________

Тепло приятно согревало озябшее тело. Руки уже порывались залезть под рубашку хозяина, но были вовремя остановлены полностью проснувшимся Нуа. Парень внимательно смотрел в одну точку, примерно прикидывая, как мог оказаться в таком положении. Сказать, что Кай сам взял руки волчонка и повесил их себе на шею, а потом еще навалился на парня было как то не правдоподобно. А принимать факт, что Рошфор сам полез к блондину отказывались все извилины мозга волчонка.
Да, да, познакомся, Кай, с еще одной моей стороной - я падкий на парней, а еще я дико мерзну по ночам. Не смог бы ты приходить каждое утро и греть меня, м?
Представив себя с такой пламенной речью, Нуа. уже будучи высвобожденным из хватки Кая и загребая пустоту руками, повернулся и начал истерически хихикать в подушку, содрогаясь всем телом. Что не говори, а если через пять минут Рошфор плакать начнет, то удивительного в этом ничего не будет.
-Просто ты теплый. А покрывало было слишком тонкое на такую погоду,- сказала подушка грудным голосом, пряча лицо Нуа,- Прости, что напугал..или шокировал...

_________________

- Странно – Парень придирчивым взглядом оглядел фигуру Нуа, как если бы мог высчитать в процентах степень его отмороженности. С одной стороны, да, необщительный и подозрительный волчонок никогда бы не стал обаяшкой, но с другой Каю всё больше казалось, что внутри его подопечного на самом деле морозильная камера, которую периодически размораживают, и тогда весь лёд тает, оголяя щербатые, исчерченные множеством царапин от попыток отодрать замёрзшие глыбы стены. Вивере углубился в изучение процесса супер заморозки, валяясь на своей кровати, та была на удивление тёплой, даже чувствовался едва уловимый запах малыша, если сильно вжать нос в подушку и вдохнуть ею наполнив лёгкие. Всё ясно, наверное, то небольшое количество тепла, что могло генерировать тело Нуа, всё полностью переходило во владение матрасов и простыней.
Наконец отлипнув от созерцания юноши всё так же бессовестно разлёгшимся под ним взгляд Вивере наткнулся на перечитанную утром историю волчонка. Стоило отнестись к этому более внимательно, как ему открылись не самые приятные аспекты прошлой жизни его подопечного.
- И всё-таки в этом что-то есть. Мы имеем пылкий нрав Лейта и твои поразительные способности обмораживать людей. – Голос Кая вовсе не звучал безобидно, да и глупая улыбка на его самоуверенном лице тоже была бы не к месту. Кай навис над Нуа, уперевшись руками в постель по обе стороны от его плеч. И хоть Кай пытался изобразить строгость и непреклонность, его глаза по-прежнему лучились теплом и безграничной ответственностью по отношению к Рошфору, и даже состраданием к случившемуся. Этого человека, погибшего хозяина он знал, но так плохо, что даже с трудом вспомнил его фамилию и то неверно. – Стоит ему только полезть к тебе как он превратится в замороженной соляной столб. Ирис будет счастлив. Все в выигрыше, да? Если только… - Парень хитро прищурился, просверливая изучающим взглядом, висок юноши – если только ты сам этого не захочешь. Чем тебе Том не угодил? Ха-ха, он был грубым? Или сделал тебе больно? – Наконец в его голосе прозвучала свойственная ему ненависть к опасным подопечным и своей работе в целом. Как бы он не пытался, как бы ни ломал себе голову, он не мог оправдать поступок волчонка. Это бесило его ещё больше даже чем то, что он вообще пытается это сделать, вопреки своим устоявшимся взглядам на этот мир. Нуа в его глазах тот самый порок, расстаться с которым становится невозможно после первого же сбившегося с такта удара сердца. Вивере чувствовал, что его самого разрывает от этого чувства безумной, жгучей и порождающей целый ураган эмоций внутри него симпатии, но поглотившая его апатия и ненависть за убийство сделали свой дело. Каю хотелось сперва двинуть малыша об стенку головой, а потом самостоятельно утешать его. Парень еле сдерживался, чтобы не сорваться, хотя зубы его были уже плотно сжаты, а глаза выражали нечеловеческую муку.
- И как ты можешь после этого спать спокойно с таким ангельским видом! – прорычал блондин ему на ухо. Руки в бессильной ярости сжимали в кулаки простыни. – Неужели ты не помнишь этого!?Неужели так просто забыть что на твоих руках смерть человека?

_________________

Он действительно не читал тогда мою историю. Нужно будет ее почитать на досуге, что же там такого уникального то, а?
Только после того, как Кай, Нуа открыл глаза и повернулся на спину. Сейчас его взгляд был такой же. как и тогда, когда он впервые увидел блондина. Тогда, когда тот стоял перед ним, разделяемый решеткой, и строил из себя безобидного и всепрощающего. Именно. Строил, изображал, прикидывался святым, дабы в конце концов оказаться таким же. как и остальные - еще одним человеком, который видит в Рошфоре только это пятно опасности.
Нуа столько раз говорили посторонние, что именно он убил своего бывшего хозяина, что факты работников приюта, которые толдычили о несчастном случае, постепенно перемешались, а теперь и вовсе отступили на задний план. И кто знает, может, у волчонка в крове вовсе не руки, а он сам стоит по в ней по пояс. Только вот услышать это от того, к кому ты осмелился привязаться не особо приятно.
-А вдруг, я ничего не помню? А вдруг то, что ты только что сказал мне, является для меня новой землёй? - Нуа приподнялся на локтях и теперь почти вплотную был к Вивере, растягивая слова, будто испытывая терпение хозяина,- Тогда я должен поблагодарить тебя, даже не представляешь, сколько вещей стало на своё место,- парень постучал себя по подбородку пальцем, будто впадал в философские рассуждения,-Ах, прости, тогда мне нужно срочно научиться лепить снеговиков своими силами. Как думаешь, у меня получится? Или я это только с людьми делать могу? Расскажи, мне интересно.
Паренек внимательно, тяжелым взглядом смотрел на Кая, сдвинув брови на переносице. И вовсе не из-за того, что был сердит. При одном упоминании о старом хозяине и попытки складывания мозаики, недостающие части которой так любезно дал Вивере. голова Нуа уже готова была лопнуть как арбуз.

_________________

- Хочешь знать? – Так же, не сдавая позиций, вкрадчиво вопросил Кай. С каждым словом его голос становился всё сильнее и громче, почти срываясь на крик в лица юноши. – Ты и этот… Вы…. С ним… – Он вдруг понял, что не может выдавить из себя ни слова. Как будто его покарали за то, что он кричал только что. Как рыба парень раскрывал и закрывал рот, так и не издав не звука. Он непонимающе смотрел в ответ на Рошфора. Его кристальные и замёрзшие глаза бегали по застывшему лицу паренька, будто это что-то могло ему сказать.
Что это со мной?
Его колотила нервная дрожь, била по всему телу и почти лёжа на Нуа хозяин дрожал, по странному стечению обстоятельств, сильно прижавшись к юноше. От злости сводило дыхание и бросало в жар, от бессилия хотелось, если не своей головой. То хоть чьей-то биться об стену.
Злобные слова в адрес подопечного иссякли и переросли в иную форму. Он укоризненно, но уже без былого сочувствия холодно посмотрел на Нуа. Взгляд оказался болезненным и колким, полным скрытых переживаний. Ещё несколько мгновений он убивал волчонка взглядом, принимая с его стороны очередную порцию яда и пытаясь отзеркалить её обратно. Не всегда получилось, то, что говорил паренёк, больно ранило что-то живое и пылающее ужасным огнём в груди. Его звенящий голос проникал в самые закрома души хозяина, больно задевая её струны.
В истории написано, что между подопечным и хозяином была тесная связь. Насколько тесно там не указано, но, глядя на волчонка не сложно догадаться, что это не закончилось так быстро, как и у нас.
Предчувствовав своё фиаско он значительно уступил предыдущему хозяину, что добился таки расположение строптивого подопечного, и крайне преуспел в этом, но заплатил за наслаждение собственной жизнью.
Что я теряю? Раз всё так вышло, я сделаю это назло ему…и себе тоже – добавил всезнающий внутренний голос.
В его движение, в котором он подался вперёд к Нуа веяло стремительностью и молниеносной атакой. Если бы поцелуем можно было убить, волчонок уже точно остыл бы. Кай затормозил у самых губ Нуа на пару мгновений и провёл сухим языком по пересохшим губам. Он с вызовом заглянул в глаза Рошфора сделал глубокий вздох, словно опускался на дно морское без батискафа. Когда Кай повалил его на лопатки, их губы уже были плотно и болезненно соединены. Парень специально и жёстко обхватил нижнюю губу Рошфора со всей злостью и неутолимой страстью впиваясь в неё зубами, но так и не прервав зрительный контакт.
Как только Вивере коснулся его губ в его глазах словно мелькнул отблеск солнца, но окна были закрыты, а само светило закрывали свинцовые тучи. В этот момент преломление света показали, как натужно оборвался какой-то сдерживающий канат, что буквально трещал по швам только что и теперь с чувством выполненного долга лопнул.
Может из-за злости, а может он, так сильно терзал губы малыша, что у хозяина появилась отдышка, и он тихонько засопел, делая неглубокие, но слышимые вдохи и выдохи носом. Руки парня цепко обвили плечи Нуа, не давая ему противиться в ближайший десяток секунд. Постепенно хватка ослабевала и вовсе сошла на нет, когда Кай закрыл глаза и осторожно коснулся зубов малыша кончиком языка не боясь распрощаться с ним.
Стоило ему закрыть глаза как перед ним расцвёл пылающий огненный цветок. Он так ярко пульсировал, что заполонил собою все мысли в голове. Распространяясь жаром по всему телу, обжигая сердце и подгоняя его. То работало на прежде, издавая сумасшедшие сильные толчки в грудную клетку.

_________________

-Не...- предупреждение или угроза со стороны Нуа было прервано. И прервано довольно таки банально - поцелуем. так часто делают те, кто не хочет случать нудные речи своего возлюбленного. Но вот здесь начинается дебрь полных неразберих. Во-первых, какой Нуа, к черту, возлюбленный? С таким же успехом Кай мог бы сейчас пойти и поцеловаться с дверьми. Во-вторых, Рошфор, как бы так сказать, мужского рода. Поэтому такое поведение хозяина повергло парня в шок, которые выражался в широко открытых глазах, которые сейчас уверенно сверлили взглядом глаза блондина, но будто бы смотрели сквозь него, дальше. А скорее. вообще никуда.
-Мм... Нуа рванулся в сторону, но его попытки провалились с грохотом, чему удивился сам волчонок.
Что Лейт, который творит это с Мином, что Кай. Он опять напился? Или хочет проверить, будет ли то же с ним, что и с Томом... Я что, какая то религиозная игрушка, а Кай - хрубрый испытатель?!
Рошфору приходилось то подаваться вперед, то назад, дабы не распрощаться с целосностью собственной губы. Шок в глаза уже сменился страхом. Нуа опять дернулся в попытке освободиться и затих.
Ты чертов испытатель. Ты такой теплый, что я не могу от тебя убежать. но сейчас ты меня пугаешь. Но по прежнему не могу от тебя убежать...
Невнятное мычание закончилось и парень закрыл глаза и пытаясь сжаться, сделать как можно меньше, чтобы Вивере потерял его с поля зрения. Хотелось либо убежать, либо закричать о ошибках и неправоте блондина, но вместо этого опять посмотрев на Кая и отведя взгляд, из аметистовых лаз потекли слёзы. как только Рошфор почувствовал их на щеках., лицо залилось румянцем и волчонок попытался протянуть руки к собственному лицу чтобы вытереть хоть малую часть позора, которая текла с глаз маленькими кристаллами.

_________________

Голова кружилась. Он представил себя падающей птицей стремительно несущейся на встречу своей смерти. Руки Вивере дрожа как листья на ветру прошлись по холодному лицу мальчика, беря его как в капкан. Во рту помимо полагающихся составляющих появился солёный привкус слёз, а пальцы, скользящие по щекам и скулам Рошфора теперь осторожно размазывали его слёзы по своим ладошкам. Попытки Нуа отереть слёзы не увенчались успехом. Парень перехватил его за кисти, сжимая до отрезвляющей боли и прижав их к подушке. Эта птица вгрызается в атмосферу как штопор в деревянную пробку от шампанского. Его крылья отчаянно трепещут на ветру, рассекая их как ножом. Дышать стало невыносимо тяжело, хозяину пришлось оторваться от Нуа, разделив их расстоянием в пару сантиметров. Его щёки так же горели румянцем, а голубые глаза заволокло беспроглядной пеленой. Они казались потерянными и ничего не выражающими, не в состоянии больше дарить Рошфору улыбки.
Постепенно дыхание приходило в норму, Кай немного остыл и даже смог собрать образ плачущего волчонка воедино. Он смотрел на его слёзы и видел в них отражение всего мира. Каждая из них соскальзывала по вискам к ушам и погибала, а вместе с ней и возможные жизни возможных жителей возможного мира.
Ему нужно было встать и уйти, демонстративно бросить папку волчонка тому в ноги и только хлопнуть громко дверью напоследок, так чтобы осыпалась штукатурка, и вздрогнул подопечный, а не истязать его физически и, судя по тому, что он плачет ещё и духовно.
Но Кай добился своей цели. Всё было разрушено до основания, снесено беспощадным ветром перемен. Уже не осталось ничего, из чего можно было бы что-то строить. Именно поэтому Вивере разрешил себе непозволительную роскошь.
Птица, олицетворяющая его самого и всю свободу, удерживаемую на белых крыльях с истошным криком, разбилась о землю и разлетелась на множество белоснежных перышек, витающих в воздухе.
Парень снова наклонился к Нуа и уже осознанно осторожно прикоснулся к покрасневшим и искусанным губам. Он позволил себе окунуться с головой в свои слабости и проиграл. Теперь Нуа возненавидит его и сможет с чистой совестью уйти, а Кай получит взамен несколько минут наслаждения губами своего малыша.
Кай отпустил его руки, уже более нежно проводя дорожку до его плеч, и слегка приподнял его голову, подложив левую руку тому под затылок и, как и всегда мечтал, запустив пальцы в его серые тонкие волосы. От него так чудно пахло, от его кожи, его волос, на его губах хотелось раствориться, но только взгляд покрасневших от слёз глаз волчонка отпугивал Вивере. Из-за него он часто запинался, не решаясь подвести свой язык между зубами юноши, и довольствуюсь лишь жалким облизыванием его губ и небольших слегка увеличенных клыков.

_________________

Сам себе Нуа сейчас напоминал скорее котенка, чем что то страшное или то, что может убить, если захочет. С ним так легко играет этот блондин, запросто заводя руки за голову, нагло прикасаясь к холодной коже, тормоша и так непослушные волосы и касаясь своими мягкими губами слегка подрагивающие губы волчонка.
Не хватало сил на ярость или на просто недовольство. Казалось, Кай просто выпил из него почти все силы, которые накопились в нем за время сна. В голове всполыхнул, уже кажется таки невинным и простым поцелуй в бильярде, игра для Лейта и утренние объятья. Только сейчас в голову Рошфору пришла идея, что если сложить эти осколки в зеркало, то оно будет отражать весьма откровенные отношения хозяина и подопечного.
От каждого движения Вивере парень то зажмуривался, то вздрагивал. Боялся не действий, а слов, которые могли ранить намного сильнее чем эти теплые руки. Хотелось зажать уши, только бы не слышать возможных слов укора и обвинения. Мозг всё еще отказывался воспринимать что сейчас его хозяина не порвут на части и с виноватым видом отнесут обратно в лабораторию. Лаборатория.. Сейчас Нуа абсолютно забыл, где он находится.
Хотелось что то сказать, предупредить или уведомить, но слова прятались обратно в горло, отказываясь исполнять свои прямые обязанности.
Сейчас Нуа спихивал всё на этот "подаренный" животный инстинкт, который, как он сам себя уверял, заставил сейчас открыть рот и впустить язык кая глубже, осторожно и робко касаясь его своим собственным.
Я наверное, с ума сошел.

_________________

Этот поцелуй – то, ради чего он готов был принести в жертву весь приют вместе со всеми подопечными и хозяевами и поставить на кон свою работу. Кай бережно, но твёрдо пропустил руку под Нуа и сильнее прижал его к себе заставив немного прогнуться в спине. Поцелуй стал более горячим. Он даже пугал молодого хозяина своей стремительностью и страстью. Ему стало страшно, что он просто не сможет нажать на стоп кран, когда подойдёт к той самой черте, через которую переступать он не мог, дабы не повторять ошибки предшественника. Ограничившись малым он фактически стал самым богатым человеком на всём белом свете. В его руках строптивый волчонок даже подозрительно затих. Кай не мог понять нравится ли тому это либо он просто потакает желаниям своего хозяина. Этот факт вносил единственный дисбаланс в долгожданный момент.
Медленно, чтобы не спугнуть волчонка Вивере провёл языком по языку малыша от кончика и выше, обвёл по кругу и отпустил. Губы смыкались и размыкались, стремясь как можно больше ухватить, урвать от этой возможности. Каю хватило и нескольких минут подобной близости с Нуа чтобы дойти до «точки кипения» и он испугался.
Несмотря на утреннее время в комнату почти не проникал свет сквозь плотные закрытые шторы. Две фигуру сплетённые в одно целое не сразу было заметно в комнате погружённой в полумрак. Чётко и ярко хозяин мог только видеть лицо и тело своего подопечного, остальные же предметы были погружены в полутень и стали расплывчатыми, совсем неважными сейчас.
Парень мучительно прервал поцелуй. Он тяжело дышал и краснел так обильно как никогда прежде.
- Нуа… - С трудом выдавил Кай, уставившись в спинку кровати над головой Рошфора. Язык онемел и не хотел больше исполнять никакую другую роль кроме как блуждать во рту у этого юноши. В голове мысли лихорадочно разбегались, не давая даже возможности построить законченное и осмысленно предложение. Всё сводилось к тому, что Каю безумно нравится, как мило фыркает и хмурится его подопечный – Я пытался ненавидеть тебя, как и других подопечных, но ничего не выходит. Тебе очень не везёт с хозяином. – Эти несколько предложений рождались на свет с огромными паузами, в которые Вивере пытался не думать о теле Нуа и тем самым успокоить себя самого. Пришлось немного приподняться чтобы не смущать паренька своим возбуждением. Кай даже боялся что тот заметит это, но больше всего пугала его возможная реакция.

_________________

Только сейчас Нуа задумался о своем прошлом. Не вовремя, но поток мыслей никто не отменял даже несмотря на такое мировое событие как поцелуй хозяина. Мировое для волчонка, конечно. Ему никогда небыли противны мужчины и он часто мог определить их предпочтения. Хотя без симпатии парень мог разорвать "поклонника" на куски, он никогда не обрывал отношения с людьми вне зависимости от их совместного прошлого. Догадки о своей прошлой жизни повергали парня в тихий шок, заставляя только быстрее бежать от этих мыслей. Побыстрее, побыстрее обратно к Каю...
-А ты не можешь найти себе постоянного подопечного,- после железных пятнадцати минут молчания, за которые Нуа пытался проанализировать все сумасшествие, которое они успели совершить за каких то пять минут, выдавил он.
Так близко к Каю.. Так тепло. Будто он для меня - единственная грелка. Это нечестно по отношению к нему. но и по отношению ко мне кое-что нечестно.
-Почему ты ненавидишь нас?- глупый вопрос. Легче было спросить, кто любит их. Можно без остановки тыкать пальцами на хозяев и говорить, что они просто смирились и привыкли, но если потребуется они отдадут жизнь подопечного не раздумывая. А всё проведенное вместе время было просто развлечением. При мысли, что и Вивере такой же что то внутри Нуа сжималось до таких маленьких размеров, что хотелось отдать душу.

_________________

- На самом деле сложно найти хозяина, который был бы без ума от своего подопечного – С лёгкой иронией ответил Кай и задумался. Вся так называемая «любовь» хозяев сводилась к получению собственной выгоды. Другая категория включала в себя прекрасных лжецов, создающих искусную иллюзию любви и уют вокруг подопечных. Они окружали их добротой и заботой, а, затем, не моргнув и глазом выпускали своих зверьков из клетки, после окончания положенного срока реабилитации. И получали следующего. Для них это работа, а ложь – свойство движения. Были и дефектные, но такие редкие виды были в меньшинстве и попадались довольно редко. Обычно их продвижение по карьерной лестнице совершалось такими малыми шажками, что они практически сливались в одну монотонную прямую, не ведущую никуда. У таких хозяев были тихие, «монотонные, и не идущие никуда, подопечные». Обычно они никогда не выходили из приюта и оставались работать здесь дворниками, прачками и поварами. Вивере же был, по сути, уникален. Он вмещал в себе и ненависть, хранившуюся как засохший яд в старых ранах и талантливую ложь, и свойственную третьему типажу хозяев мягкотелость и наплевательское отношение на работу. Для него не был важен результат, как для карьериста, подопечный не был первым врагом, но и помехой тоже не являлся. Таким середняком со своими тараканами и был набит приют, только изредка кто-то бросался из крайности в крайность. – Вас проще ненавидеть и винить во всёх своих неудачах, чем полюбить, а потом потерять. Принцип самосохранения мира. – Кай улыбнулся, глядя перед собой. Он витал где-то в облаках и открыто мечтал о чём-то недалёком, а сидящем совсем-то рядом, только руку протяни. – Если бы здесь все друг друга любили/ненавидели приют бы уже давно развалили на кирпичи и построили очередной бордель. А опасные подопечные вырвались на свободу, и получился бы конфуз в виде половины города с оторванным конечностями и отгрызенными головами. – Его губы вновь танцевали в красивой улыбке. Она всё цвела и цвела для него одного и с каждым моментом становилась всё чувственней и глубже. В ней одной можно было бы найти с десяток скрытых смыслов, написать картину или целую книгу, посвящённую ей и её получателю. Джоконда с картины Да Винчи просто отдыхает. Вивере давно превзошел её по степени таинственности и недосказанности.
Говоря о сбежавших подопечных, он будто специально распалял и ехидничал над Нуа. Пытаясь зацепить его и вызвать на щеках малыша праведный гнев. Когда тот злился он выглядел так вызывающе, что его состояние передавалось даже Каю, толкая того не необдуманные поступки. Это коллективная потеря рассудка даже забавляла парня.
- Поэтому я предпочитаю не идти против всех этих озлобленных, корыстных и меркантильных сволочей. Мне больше нравится быть со всеми, чем выделяться на их фоне белой вороной – Продолжал издеваться хозяин, стараясь своими же словами позлить волчонка. Хотя не быть белой вороной у него так и не получилось. В отличие от своих коллег у него были достаточно веские причины, для того чтобы относится к подопечным с недоверием и неприязнью. Ха, да неужто Вивере единственный получал приказ на «усыпление» подопечного? Конечно же, нет! Только за последние два года подобных случаев было около десятка. Но редко кто мог просто так пристрелить живого человека, если конечно же это не Агацуми Лейт, тем более с которым прожил долгое время, а может и заимел глупую привязанность и привычку быть рядом. Обычно подобные неудачники несли пистолет Вивере, наслышанные о том что этот человек крайне безучастно(внешне, о его страданиях знали не многие) расправился со своей подопечной. И дабы не портить свою репутацию, под личиной убийцы Кай стрелял в приговорённых. У него это уже вошло в профессиональную обязанность. Просто так убить человека, которого даже не знаешь – тяжело не то, что морально, там даже рука не поднимается, а сердце чувствует физическую боль, сжимаясь или разрываясь на куски. Ему просто необходимо было выдумать себе оправдание, чтобы не сойти с ума. Вскоре он понял, что может успокоить себя мыслью о ненависти к этим ребятам, и если сильно не напрягать мозги, можно даже забыться.
- Положение обязывает. Сам подумай: проще убить или выпустить малознакомого или ненавистного человека, чем того, без кого само существование стало бы ущербным.
Ну давай, разозлись как ты обычно это делаешь, и я снова тебя поцелую!
- Поэтому я стараюсь вас ненавидеть. Не всех и не всегда получается[/b, - многозначительный издевательский взгляд на малыша ]-[b] но я стараюсь быть "хорошим" хозяином. Мне за это деньга платят, да.

_________________

-А... Ну вот, у нас тоже принцип самосохранения действует когда мы кого-то в фарш превращаем. Только своего мира.- за всю речь Вивере выражение лица Нуа успело отобразить такой диапазон эмоций, что на пятой минуте у него уже щеки заболели. Первые три минуты волчонок хотел просто размазать хозяина по этой скучной стенке. Хоть как то украсил бы ее. Следующие семь минут Рошфор всё порывался спорить, но только открывал и закрывал рот, будто рыба, выброшенная на сушу. На последних минутах парень уже просто слушал блондина. подперев голову рукой и подавляя зевки.
-Тебе не место в этой дыре. Зачем ты сюда пошел?- Нуа открыто смотрел на Вивере, без тени смущения, которое сошло уже даже со щек. Только иногда парень надолго закрывал глаза и зевал. Это противное состояние - уже и проснулся. но вставать не хочешь, да еще и заснуть не получается.В такие моменты обычно нужно пересилить себя и таки сползти с кровати, чтобы весь день потом не зевать и жаловаться на то, что спать почему то хочется. Но сейчас Рошфор просто не мог резко встать. Хотя бы возьмем самую явную преграду - хозяин, который, казалось, и слазить то особо не собирается, а сбрасывать как то невоспитанно. Если копнуть поглубже можно увидеть еще одну причину. которая кроется уже в самом волчонке. С Каем было хорошо, уютно и спокойно. И как можно такое говорить после того, как на тебя наорали, обозвали убийцей и чуть не лишили губы? Наверное. Нуа предстоит открыть в себе грань мазохизма в будущем...

_________________